Однажды мы с женой поехали с трёхдневной экскурсией в Смоленск. Но я сейчас не о Смоленске. Когда мы уселись все в автобус, оглядев своих трёхдневных сотоварищей, я подумал – какие-то всё неприятные люди. Три мрачные тётки за 60, похожие на бывших товароведов, усатый красномордый мужик с толстой некрасивой женой и дебильным на вид сынком лет десяти, седой папаша с ревматизмом и мальчиком лет восьми, две одиноких дамочки за тридцать, тоже невыдающейся внешности. Все какие-то мрачные, угрюмые, страшно недовольные. Сели. Молчат.
Настроение и у меня упало. Перспектива провести три дня в компании этих малосимпатичных людей несколько омрачала предвкушение увидеть своими глазами то, что прежде видел только на фото.
И вот, прошли три дня, вернулись в Москву. И я подумал. А ведь, попутчики-то оказались славными и симпатичными людьми. И мальчик тот совсем даже не дебильный, а вполне даже умница. А другой мальчик – строгий, очень умный и всем живо интересовался. Краснорожий мужик оказался человеком деликатным и весёлым, а тётки, хоть и ворчали на духоту в автобусе, тоже оказались добрыми и симпатичными. И при этом не могу сказать, что все как-то бурно знакомились или заводили какие-то долгие разговоры про жизнь, вовсе нет. Но все как-то поначалу оттаяли, а потом раскрылись. И подумалось – а ведь хорошие все люди.
Думаю, и на других мы производим примерно такое же впечатление – сначала кажемся очень неприятными людьми, но потом и мы друг к другу привыкаем, и к нам привыкают и могут даже полюбить.
С европейцами не так. Они сразу улыбаются, очень приветливые, радушные – и в первые минуты, и через неделю общения. Неизменные, как скульптуры. Но всё время хочется от этого радушия выйти куда-нибудь покурить, побыть одному.