Уверен, каждый совершал глупые поступки. Поступки, за которые бывало стыдно, которые портили жизнь и нервы и себе, и другим людям. И, конечно, многих поступков можно было бы избежать, если бы обстоятельства сложились бы немного по-другому: опоздал бы на автобус, проспал, села батарейка и не смог позвонить и т.п. И было бы замечательно, если бы именно так и случилось бы, но… на автобус успел, встал вовремя, телефон был заряжен и… и мы попадали в те или иные глупые ситуации, за которые и до сих пор стыдно. Но ведь могло бы быть по-другому? Могло. И тогда ничего бы не случилось, и мы взирали бы со своих нравственных высот на грешное человечество, не обращая внимания на скребущихся в тёмных уголках души кошек. В Молитве Господней есть специальные слова для таких случаев: не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. И Господь помогает. Только Он ведает, от скольких ужасных ситуаций он нас уберёг. Мы-то сидим тут, в тепле, немного, конечно, грешные, но не убийцы же, не растлители маленьких мальчиков, не предатели родины. В общем, ничего так, вполне уважаемые люди. Мы именно себе приписываем подвиг того, что не скатились в бездну ада. Между тем, на самом деле, Он уберёг нас. Пожалел. Повезло.
Но кому-то не везёт. Ещё полтора века назад на Руси правило: «ненавидь грех, а не грешника» было понятно каждому. Страшен разбойник и душегуб на воле, но он же в кандалах – кающийся грешник. Когда этапы заключённых проходили через деревни и города, выстраивались целые толпы подать несчастным грешникам милостыню. Им говорили жалостливые слова, молились за спасение их душ. За спасение душ убийц, душегубов, растлителей. Так было.
Советская вестернизация 20 века понятия греха и грешника разделять перестала. На фоне обесценивания человеческой жизни в Первую мировую и Гражданскую это привело к трансформации морали: гадину убей, злодеев расстрелять, врагов казнить и т.п. Мы только думаем, что избавились от подобного отношения к человеческой жизни. Увы! Сторонников возвращения смертной казни у нас гораздо больше, чем противников. Крови, крови, крови они хотят. Как будто месть и правосудие это одно и то же. Как будто злом можно победить зло.
К счастью, российская (и любая другая) власть, как обычно, милосерднее, умнее и прогрессивнее общества. Мораторий продолжает действовать.